великими благодаря производству.
Пределы взаимозависимости
Сторонники свободной торговли часто утверждают, что расширение международной торговли соответствует укреплению международного мира. Эта точка зрения восходит к периоду после Второй мировой войны. До Второй мировой войны тарифы были высокими по современным меркам. С 1820-х до конца 1940-х годов средневзвешенный тариф США (который измеряет пошлины, взимаемые в процентах от общего объема импорта) редко опускался ниже 20 процентов. Президент Франклин Рузвельт и Конгресс Нового курса начали период относительной либерализации тарифов в 1930-х годах, но даже тогда тарифы оставались на уровне средних и высоких десятков в течение всего десятилетия. Однако после войны и демократы, и республиканцы стали выступать за снижение тарифов как средство предотвращения нового конфликта, утверждая, что торговля способствует взаимозависимости между странами. Либерализация торговли стала рассматриваться не только как инструмент экономической политики, но и как путь к вечному миру. Действительно, Корделл Халл, государственный секретарь с 1933 по 1944 год в администрации Рузвельта и главный архитектор ее торговой политики, утверждал, что в основе его философии лежит идея о том, что "беспрепятственная торговля ведет к миру; [а] высокие тарифы, торговые барьеры и несправедливая экономическая конкуренция - к войне".2
Необходимость для Соединенных Штатов умерить зачастую некритичное увлечение взаимозависимостью любой ценой, возникшее после Второй мировой войны, никогда не была столь велика, как сейчас, перед лицом китайской угрозы. Мы должны помнить, что, с исторической точки зрения, взаимозависимость не всегда ведет к миру. В Соединенных Штатах экономические связи между Севером и Югом не предотвратили Гражданскую войну. В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, мировая торговля быстро росла; в 1913 году доля экспорта в мировом ВВП достигла пика - почти 14 %, и этот рекорд продержался до 1970-х годов. Точно так же трудно утверждать, что превращение Германии в крупного экспортера в конце XIX века способствовало умиротворению этой страны в первой половине XX. Зависимость Японии от сырья из Соединенных Штатов послужила причиной нападения на Перл-Харбор. Совсем недавно, как мы обсудим в главе 4, за вступлением Китая в ВТО в 2001 году, которое должно было сделать страну образцовым гражданином мира, последовали масштабные инвестиции в ее военный потенциал и территориальная экспансия в Южно-Китайском море. И, конечно, большая торговля между Украиной и Россией не остановила вторжение Путина в 2022 году.
С другой стороны, конфликт вокруг торговли не всегда дестабилизирует ситуацию или угрожает более широким внешнеполитическим целям. Альянс Организации Североатлантического договора (НАТО) пережил повышение тарифов, связанное как с "куриной войной" 1960-х годов, когда Соединенные Штаты вступили в конфликт с Францией и Западной Германией из-за пошлин на мясо птицы, так и с "шоком Никсона" 1970-х годов, когда США фактически отказались от Бреттон-Вудской системы. В 1980-х годах Соединенные Штаты и Япония ссорились из-за торговли, но их двусторонний союз в области безопасности оставался крепким.
Страны, как и люди, разделяют отдельные вопросы. Бывают ситуации, когда уместно пойти на уступки в торговле для достижения более широких дипломатических целей, но следует помнить, что такие сделки могут дорого обойтись в долгосрочной перспективе. Например, разрешение Индии присоединиться к Генеральному соглашению по тарифам и торговле (предшественнику ВТО) в 1948 году, не ограничив почти треть своих промышленных тарифов, , несомненно, имело смысл для "холодной войны", которая считала, что это поможет привлечь Индию в лагерь США. Однако негативные последствия этого решения сохраняются и по сей день, когда Индия стала одной из крупнейших экономик мира и, порой, проблемным торговым партнером для США. За прошедшие годы таких уступок накопилось немало.
Иногда тенденция рассматривать торговлю через призму дипломатии приводит к излишней робости и пассивности. Самый яркий пример - неспособность администраций Джорджа Буша-младшего и Обамы оказать серьезное противодействие китайским субсидиям, искажающим рынок, и политике принуждения иностранных компаний к передаче своих технологий. Но есть и много других примеров. Например, до прихода к власти администрации Трампа Соединенные Штаты никогда не прибегали к процедурам обеспечения соблюдения экологических обязательств, о которых они договорились в рамках соглашений о свободной торговле. Администрация Трампа использовала эти инструменты для пресечения незаконной заготовки древесины в Перу и незаконного рыболовства в Южной Корее.
Хотя Соединенные Штаты не должны беспечно пользоваться своими экономическими рычагами, страх раскачать дипломатическую лодку не может служить оправданием для бездействия. Несмотря на риторику "небо падает", которой сопровождались многие политические решения администрации, Соединенные Штаты оставались самой открытой из крупнейших экономик мира на протяжении всего президентского срока Дональда Трампа. Даже с учетом тарифов, введенных против Китая, а также усилий по спасению отечественной сталелитейной, алюминиевой и солнечной промышленности, средневзвешенный тариф США в 2019 году составил всего 2,85 % (и 1,3 % на импорт из других стран, кроме Китая). Это немного выше, чем 1,5-процентный тариф, который преобладал в последний год правления администрации Обамы, но все же ниже, чем сопоставимый показатель для Европейского союза: средневзвешенный тариф в 3,0 процента, который он устанавливает на импорт из других стран-членов ВТО.
История рассудит конечную эффективность целевых пошлин, введенных администрацией Трампа. Но опыт уже доказал неправоту тех, кто говорил, что действия администрации неизбежно приведут к торговой войне в стиле 1930-х годов. В целом, геополитические аргументы в пользу свободной торговли являются анахронизмом. Тарифы не обязательно приводят к торговым войнам, а отмена тарифов зачастую мало что дает для предотвращения реальной войны.
Одержимость эффективностью
Некоторые ссылаются на эффективность как на обоснование свободной торговли. Для приверженцев этой веры единственной целью торговой политики является рыночная эффективность. Снижение тарифов и нетарифных барьеров уменьшает затраты на производство и распределение товаров и услуг; это, в свою очередь, делает общество в целом более благополучным - так гласит аргумент. Конечно, снижение цен имеет свои преимущества, если рассматривать американцев как потребителей. Проблема заключается в том, что приверженцы этой точки зрения редко задумываются о том, как эта целеустремленная погоня за эффективностью влияет на мужчин и женщин, которые на самом деле производят.
Согласно определениям, которые предпочитают эти свободные торговцы, ориентированные на эффективность, отрицательные стороны торговли для американских производителей не являются свидетельством против их подхода, а скорее досадным, но необходимым побочным эффектом. Это происходит потому, что свободная торговля всегда воспринимается как данность, а не как подход, который следует подвергнуть сомнению. Вместо того чтобы представить себе желаемый тип общества, а затем, в свете этой концепции общего блага, разработать торговую политику, соответствующую этому видению, экономисты, как правило, поступают наоборот: они исходят из того, что свободная торговля должна царить, а затем утверждают, что общество должно адаптироваться. Большинство из них признают, что снижение торговых барьеров приводит к экономическим